14 августа 2018 - 13:51

Более половины россиян (53%) уверены, что в дни «августовского путча» 1991 года ни Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), ни окружение Бориса Ельцина не были правы. Таковы данные опроса «Левада-центра», опубликованные агентством «Интерфакс». Еще 13% опрошенных считают, что участники ГКЧП занимали верную позицию. В правоте Ельцина и его окружения уверен каждый десятый респондент.

Отвечая на другие вопросы, 38% респондентов назвали августовские события 1991 года трагическими, имевшими гибельные последствия для страны. Около трети опрошенных (36%) отметили, что «путч» был только «эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве страны». Победой демократии те далекие события считают только 6% респондентов.

Опрос был проведен 19-25 июля среди 1600 респондентов в 136 населенных пунктах, 52 субъектах РФ.

О создании ГКЧП было объявлено 19 августа 1991 года. В состав комитета вошли вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр Валентин Павлов, заместитель председателя Совета обороны при президенте СССР Олег Бакланов, министр внутренних дел Борис Пуго, министр обороны Дмитрий Язов, председатель КГБ Владимир Крючков и др.

Основная цель ГКЧП, по версии его членов, была не допустить распада СССР и подписания нового договора, создающего вместо Советского Союза конфедерацию суверенных республик. В столицу были введены войска. Президент СССР Михаил Горбачев был изолирован в своей резиденции в Крыму.

Ответом на создание комитета стали массовые демонстрации и митинги протеста в Москве, Ленинграде и ряде других городов страны. Во главе сопротивления действиям ГКЧП встал президент РСФСР Борис Ельцин и другие руководители Российской Федерации. Указами Ельцина создание комитета было квалифицировано как попытка госпереворота. Союзные органы исполнительной власти, включая силовые структуры, были переподчинены президенту РСФСР. ГКЧП 22 августа был ликвидирован, а его члены арестованы.

Геннадий Бурбулис, российский политик, в 1990-1992 годах ближайший соратник Бориса Ельцина, единственный госсекретарь РСФСР:

«Мое отношение к путчу 1991 года не поменялось с точки зрения моего понимания его причин, социальной, нравственной и правовой ответственности. Но сегодня я более щадяще отношусь к путчистам. Да, они нарушили Конституцию и десятки других законов, преступно изолировали Горбачева. Но, на мой взгляд, руководствовались они не страхом потерять власть и не жаждой этой власти — они защищали свою веру, свои представления о правильном социальном устройстве, об избыточности и вредности демократических институтов. Они выглядели сектой убежденных сторонников тоталитарной советской империи.

Что касается опроса "Левады-центра", не стоит связывать мнение людей сейчас с тем, что на самом деле происходило в 1991 году. За последние 27 лет люди пережили немало испытаний, разочарований. Это своего рода конъюнктура памяти — мы склонны забывать трагедии и превозносить приятные воспоминания.

Нельзя замалчивать трагедию развала советской империи. Нужно научиться понимать историю как деятельность конкретных людей в конкретных обстоятельствах. И найти в себе мужество смотреть на себя, свою жизнь, жизнь своего поколения и Родины с чувством собственного достоинства. Не приспосабливаясь к текущей ситуации, где бесконечно много страхов и неопределенности, а люди плохо понимают, что их ждет завтра. Это тяжелейшая, но очень важная задача — самообразование. Сегодня у нас с этим дефицит.

ГКЧП не дал нам 20 августа 1991 года подписать новый договор о Союзе суверенных государств и попробовать эволюционно трансформировать разваливающуюся империю в какое-то новое качество. В этом смысле путчисты — преступники не только юридически, но и исторически. Но у них были свои убеждения, своя квазирелигия. И они действовали в соответствии со своими убеждениями.

Те, кто категорически не желал качественной новизны, те, кто боялся разорвать тоталитарные оковы и утратить свои имперские амбиции, сделали неизбежным распад Советского Союза.

Безусловно, август 1991 года является кульминацией трагической истории XX века. Я до сих пор называю эти события "политическим Чернобылем" советской тоталитарной системы. Как в термоядерном Чернобыле авария на реакторе вызвала взрыв и тяжелейшие последствия, так и в "политическом Чернобыле" рухнула якобы вечная основа.

И единственная наша заслуга в том, что мы обеспечили распад мирным образом и создали предпосылки для новой стратегии. И выразили ее в Соглашении о Содружестве Независимых Государств, которое подписали 8 декабря 1991 года в Беловежской пуще».

Эдуард Лимонов, писатель, политик:

«Когда объявили о формировании ГКЧП, я был в эфире на каком-то телевидении и сказал: "Ну, наконец-то!". Для меня и сейчас ничего не изменилось. Единственно вызывает сожаление, что у гэкачепистов не хватило силы воли и характера объявить военное положение. Позже в Беловежской пуще произошел развал Советского Союза, который организовал Ельцин. Это было сделано с одной целью — завладеть Российской Федерацией полноправно и полномочно.

Но для этого нужно было сначала лишить должности Горбачева, уничтожив СССР. Раз нет страны, то нет и никакого президента. То есть произошла такая буржуазная революция. Но Ельцин был, конечно, развалиной и идиотом. Он полагал, что когда Россия захочет, то все опять прибегут, и даже не подозревал, что существуют национальные движения, есть просто люди, которые будут рады развалу Советского Союза. По сути, мерзавцы развели народ и уничтожили великую империю».

Сергей Лукьяненко, писатель:

«Я жил тогда в Казахстане и понимал, что все эти события приводят к тому, что я оказываюсь оторван от всей остальной большей части своей страны, которую считал общей и единой. И это была трагедия. Конечно, Советский Союз нуждался в реформации, но он не должен был быть развален. Люди хотели сохранения СССР. Об этом свидетельствовали и итоги голосования на всесоюзном референдуме в марте 1991 года.

На мой взгляд, проблема заключалась в том, что необходимая реформа была осуществлена по наиболее неправильному и трагическому сценарию. Тогда ведь прорабатывались и другие варианты преобразования СССР, речь шла о том, чтобы дать свободу рыночной экономике, но на передний план вышла политическая составляющая. В результате люди оказались брошены в пучину политической борьбы, а хотели всего лишь улучшения условий жизни».